Ближний круг - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со стороны советского посольства – присутствовать должны были ГВС и офицеры ВДВ, в том числе прибывший в Ирак с советнической миссией генерал-лейтенант ВДВ Павел Грачев. Со стороны Ирака – ожидалось прибытие министра обороны Шеншалла, которого по слухам вот – вот должны были арестовать – и самого Раиса.
Николай – отправлялся на смотр вместе с кортежем Раиса из одного из дворцов в Багдаде. Они встали на первый намаз, и пока солдаты совершали его – Николай сделал гимнастический комплекс, который он рассчитал как раз исходя из времени намаза. Затем – они вышли к машинам…
Кортеж Раиса – со времени покушения увеличился, но не сильно, теперь в его состав входили две автомашины Камаз с бойцами и два бронетранспортера БТР-80, которые поступали на вооружение Республиканской гвардии. После того, как в кортеж включили эти машины – его скорость за городом упала километров на тридцать – сорок, и положение с безопасностью это только ухудшило.
Увидев садящегося в Мерседес Раиса – Николай удивился тому, что это был сам Раис. Он уже научился различать двойников Раиса, в том числе Михаила Рамадана, самого похожего из них. Но сегодня – это был сам Раис.
Николай знал, что это был первый выезд Саддама за пределы Багдада после покушения. И что странно – в армию.
За городом – машины разделились. Два Мерседеса – ушли вправо, и точно так же быстро и филигранно – в колонну встроились два точно таких же Мерседеса. Схема была отработана – два конвоя, один за другим. Первый идет ложным.
Николай – остался в первом конвое.
Прибыли на место – в родной и хорошо знакомый ему Интербат, другого такого же тренировочного комплекса – в Ираке просто не было. Иракские гвардейцы – начали рассредоточиваться по периметру, снайперы – по лестнице полезли на крышу, а Николай просто оглядывался по сторонам. Он уже пожалел о том, что в свое время не отказался и просто не покинул Ирак – а теперь на собственной шкуре постигал горькую мудрость слов – да минет нас и барский гнев и барская любовь.
– Салам, моджахед.
Николай обернулся – Жбанков. Специалист по ПДС – теперь на нем красовались полковничьи погоны.
– Салам Петр Иванович
– Курить будешь?
– Не, я же не курю…
Словно не слыша его, Жбанков достал пачку.
– Мальборо.
Одна сигарета – была выдвинута из пачки. Николай взял ее… так и есть, поверх – обернута бумажкой. Тонкой, папиросной
– У меня и прикурить нет.
– Ничего, это есть,..
Жбанков достал зажигалку, нажал раз, другой.
– Что за черт…
Зажигалка не загоралась
Николай перехватил сигарету, пальцами зацепил бумажку.
– Ага… вот
Теперь – зажигалка загорелась.
– Ветер…
– Поздравляю… – Николай показал на полковничьи погоны
– А, это… Это на старости нет. С ними и помру.
– Какие ваши годы. А Прус где?
– Десятое управление отозвало. Говорят, в Сирию едет.
– Кем?
– Неизвестно. Там должностей много…
– А здесь что? Где Интербат?
– Интербата больше нет – Жбанков едва заметно качнул головой – теперь иракский десант учим. А ты как?
– При дворе.
– И что там?
– Да все то же самое…
Небольшой конвой из джипа Тойота и двух Мерседесов показался на дороге.
– Он?
– Он самый. Я пошел.
– Ни пуха. Береги себя.
– И вам не болеть…
Советские опаздывали. Тем не менее – Саддам с группой старших офицеров прошел на трибуну. Николай с несколькими бойцами Амн аль-Хаас занял место справа. У него была подзорная труба, и он тщательно осматривался, чтобы не допустить повторения Тикрита.
Появилась колонна советских – с опозданием на десять минут. Три протокольных Вольво – машины, которые обычно использовались в советских дипломатических миссиях по всему миру, и несколько УАЗов – дико неудобных в жару машин. Иракцы предлагали подарить советской миссии несколько Тойот, которые они закупали для армии – но получили отказ.
Николай смотрел вперед, когда все это произошло. Длинный треск очереди, сзади и слева – пять и сорок пять, знакомый еще по Афгану. Первый взгляд был на трибуну – Саддам сидел прямо, едва видимый из-за сплотившихся вокруг него телохранителей.
– За мной!
С пистолетом – Николай пробежал по хорошо знакомой дорожке – стреляли от штаба, это точно. Сбоку – стояли несколько солдат Амн-аль-Хаас, у них были как раз АКС-74. С виду – они выглядели совершенно спокойными, и даже не пошевелились, когда Николай направил на них пистолет
– Стоять!
…
– Стой! Стрелять буду!
Из здания штаба – выбежали несколько офицеров, и советских, и иракских.
– Рафик, ты что творишь!
– Стоять! – повторил Николай
Один из иракских офицеров – встал перед ним, миролюбиво подняв руки.
– Зачем так, Рафик. Здесь нет врагов.
– Они стреляли!
– Никто не стрелял!
– Стреляли отсюда! Я слышал.
– Они не могли.
– Я слышал – упорно повторил Николай
– Нехорошо не доверять людям, рафик – сказал иракский офицер и, обратившись к солдатам, резко спросил что-то. Те ответили.
– Они не стреляли. Если хочешь – проверь.
Солдат было семеро. Николай – проверил оружие у каждого из них, у одного за другим. Магазины были полны, ни от одного автомата не пахло из канала ствола так, как будто только что стреляли.
Бросив последний автомат – Николай побежал к советским машинам. Там – на импровизированной стоянке, перед штабом – было месиво, кто-то пытался оказывать помощь, кого-то – укладывали в подогнанную иракцами санитарную машину.
Кто-то перехватил его за руку
– Не суйся. Отойдем.
Оказалось – майор Серегин, бывший ВДВшник, афганец, здесь – инструктор. Они отошли в сторону.
– Видели?
– Да. С крыши…
– Пойдем, посмотрим.
– Пойдем…
У Серегина – оружия не было совсем, у Николая – было два пистолета, один из которых он отдал полковнику. Подстраховывая друг друга, они забрались на крышу штаба.
Там – ничего не было.
С крыши штаба – Николай видел, как ведут к машинам Саддама, ощетинившись стволами его прикрывала охрана Амн аль-Хаас, конвой – рванул по направлению к Багдаду, а иракские офицеры – тревожно переговаривались, собравшись у опустевшей трибуны.
– Смотри.
Николай присел на корточки, посмотрел на то место, на которое указывал Серегин. Что-то вроде ожога…
Пороховой нагар!
Никто не лез на крышу. Никто не пытался ни в чем разобраться.
– Вы видели, кто это был?
– Нет. Видимо, через люк ушел.
Люк на крышу, конечно же, был – иракцы не строили дома без выхода на крышу.
Николай посмотрел на советский конвой – представители посольства и аппарата ГВС спешно рассаживались по машинам. Бросилась в глаза пулевая отметина, разбитое боковое стекло на одном из Вольво.
– Не знаешь, кому попало?
– Точно не знаю. Били веером… Грачева помнишь?
– Да.
– Ранен. Остальное не знаю.
– И дальше?
– Иваныч сказал – сами тут разберутся. Иди вниз…
Обратно – Николай вернулся во дворец с иракскими. Ехали быстро.
Уединиться удалось только через час, когда Николай отпросился в туалет. В туалете – нормальных туалетов здесь не было, просто дырка в полу и кувшин для подмывания, хуже, чем в самом забубенном советском вокзальном туалете – он, наконец-то прочел бумажку, которую ему сунули во время посещения воинской части.
На бумажке, мелким, убористым шрифтом было написано по-русски
Грузин – мразь, стукач, закладывает своих. Фарцовщик и валютчик. В Сирии обосрался по маковку, вышибли оттуда. Не верь ему.
Подписи не было.
Николай не понимал, о ком идет речь. Совсем.
Бумажку – он порвал на мелкие, очень мелкие кусочки и выбросил в туалет. Пусть ищут если надо…
Ирак, дорога на Багдад. 11 июля 1988 года
sadik ya Saddam yal enak ma tnam
lu glit jnoodi abtal draa alwatan nour w nar
um al shaheed tgool haneet edaya ya ret andi ll watan ll wilid mya
ya mahla nout al shajaa bi soudorhom
kolhm sgoor w asood bi afaalhom
shaab al Iraq wyak ya abo Qusai
bi arwahna nfdeek bas amr w kool
dijla w furat thnin
